Совершенно секретно
товарищу Маленкову Г. М.
При этом направляю Вам поступившее в МВД СССР заявление Кварацхелия В. К., родственника Берия.
Кварацхелия Вахтанг Капитонович, 1927 года рождения, кандидат в члены КПСС, студент Московского института литературы им. Горького.
По имеющимся в МВД СССР данным, Кварацхелия высказывал сомнения в виновности Берия и распространял различные версии об обстоятельствах его ареста.
Упоминаемый в заявлении Вершинин-Шульман Михаил Максимович, 1923 года рождения, еврей, беспартийный, поэт, будучи в 1945-1947 годах в составе Советской армии в Чехословакии, встречался с американскими офицерами, поддерживал знакомство с чехословацким генералом Кутлвашер, арестованным впоследствии чехословацкими органами безопасности.
В 1947-1948 годах Вершинин-Шульман систематически встречался с бывшим советником чехословацкого посольства в Москве Кашпарек, изменившим в 1948 году родине и бежавшим из Чехословакии за границу.
Имеющимися агентурными и официальными материалами Вершинин-Шульман характеризуется как авантюристическая и антисоветская личность. После разоблачения Берия он распространял клеветнические измышления в отношении руководителей КПСС и советского правительства.
МВД СССР Вершинин арестован, Кварацхелия активно разрабатывается.
[п.п.] С. Круглов
Уважаемые товарищи Следственная комиссия!
Считаю долгом гражданина сообщить вам следующее:
Я, Кварацхелия Вахтанг Капитонович, по родственным признакам являюсь племянником Л. П. Берия: отец мой - Кварацхелия Капитон Дмитриевич - был сводным братом Л. П. Берия (у них одна мать и разные отцы).
Несмотря на такое близкое родство, наша ^емья никогда не имела связей с Л. П. Берия или его семьей. Для доказательства позволю несколько подробней рассказать биографию моей семьи и лично мою.
Мой отец во время революции работал у своего дяди во Владивостоке, так же на КВЖД. Во Владивостоке отец женился на моей матери Королевой Александре Павловне. В 1925 году наша семья переехала в Грузию, где отец работал в г. Поти по осушению Колхидских болот. В 1927 году родился я, и в этом же году мы вновь выехали на КВЖД, где пробыли до 1937 года. Эти десять лет наша семья не имела переписки с Л. П. Берия и не знала, где и кем он работает. В 1937 году, по приезде в Сухуми, отец поступил на работу управляющим местной конторой «Нефтеснаб», а я поступил во 2-ю м[ужскую] с[реднюю] ш[колу], которую и окончил с отличием в 1944 году.
В 1937 году я и моя трехлетняя племянница (дочь сестры) в первый и последний раз за нашу жизнь увидели Л. П. Берия у него дома в Тбилиси. Встреча продолжалась всего несколько минут, причем мне был задан один вопрос: в каком классе я учусь?
В 1942 году, когда фашисты подошли до 30 км к Сухуми, я вступил в комсомол и в противопожарный истребительный батальон. В 1944 году я добровольно вступил в ряды Советской армии, но вскоре война окончилась, и я, сдав экзамены, был зачислен слушателем Военно-воздушной академии им. Жуковского в Москве. За все время учебы в академии я жил в общежитии на Красноармейской улице и ни разу не был ни у Л. П. Берия, ни у его семьи. Учебу я не закончил, т. к. из-за туберкулеза вынужден был в сентябре 1947 года демобилизоваться и стать инвалидом 2-й группы. Вот тогда мне была оказана помощь со стороны семьи Берия, а именно его жены: я был устроен в туб[еркулезный] санаторий, и когда процесс стал катастрофически развиваться, мне после операции достали стрептомицин.
В течении последних лет я из-за необходимости ежегодных консультаций с врачами, а затем по делам службы для работы в архивах над материалом для диссертации, мне часто приходилось приезжать в Москву, однако я ни разу не был у JL П. Берия или его семьи и жил тогда или в гостинице, или на квартире у друга моего отца-Широкова Якова Степановича, нач[альника] Главсоли, проживающего] ул. Горького 8, кв. 86.
В 1950 г. мой отец в результате несчастного случая после тяжелых мучений скончался. На наши отчаянные призывы о помощи опытным хирургом для операции - Л. П. Берия даже не ответил. Более того, во время похорон моего отца в Сухуми сам Берия тоже находился в Сухуми, отдыхая на правительственной даче, но он не только не оказал никакой материальной помощи, но даже не прислал телеграммы с соболезнованием.
Вообще, Л. П. Берия и его семья часто отдыхали в Сухуми или недалеко от него, в Гаграх, но мы ни разу у них не были.
Когда в 1949 году в связи с резким ухудшением моего здоровья (туберкулез перешел на почки) мы вновь письмом обратились к Берия за помощью лекарством, нам официальным ответом за подписью Людвигова было отказано.
В 1949 г. я с отличием окончил заочно юридический институт и стал работать вначале в редакции газеты «Советская Абхазия», в г. Сухуми, а затем в Абхазском институте языка, литературы и истории. В 1952 г. был принят в кандидаты КПСС.
В 1952 году мною была написана пьеса, одобренная Главлитом и принятая театрами Грузии к постановке. Но в связи с совпавшим в то время переселением кавказских греков и темой моей пьесы, посвященной героической смерти Белояниса и борцам за мир в Греции, секретарь ЦК КП Грузии Мгеладзе счел постановку этой пьесы несвоевременной.
В феврале 1953 г. я приехал в Москву для работы с театром им. Вахтангова, который заинтересовался моей работой, однако и здесь меня постигла неудача: в связи с постановкой пьесы «Европейская хроника», тоже на тему борьбы за мир, осуществление моей пьесы откладывалось на неопределенный срок. Затем пьеса была взята театром им. Ленинского Комсомола, где она понравилась директору театра Рыжакину и главному режиссеру Гиацинтовой.
Моя пьеса, без сомнений, имеет недостатки, над преодолением которых я продолжаю работать, но в общем она хорошо оценивается критиками, как знающими о моем родстве с Берия, так и не знающими, например, драматургом Ромашовым и критиком В. Залесским.
Все время с февраля месяца по июль я жил в гостиницах «Москва» и «Гранд-Отель». Несмотря на мое крайне тяжелое материальное положение, я ни разу не обратился к Берия за поддержкой. В июле ко мне на несколько дней приехала мать и остановилась у вышеупомянутого Широкова. Затем я жил на ул. Огарева, дом 1/12, снимая угол с питанием, сейчас живу по ул. Таганской, дом 66, кв. 17, перерабатываю старую пьесу, пишу новую. Поступил в Литературный институт им. Горького, чтобы приобрести профессиональные навыки письма.
Таковы моя жизнь и биография в действительности. Вполне естественно, что в нашей семье часто возникали вопросы и недоумение о причинах такого наплевательского отношения к нам со стороны Л. П. Берия, но они так и остались загадкой.
Иногда мне, моему отцу или моей матери приходилось лгать, говоря, что мы бываем у Берия и его семьи, т. к. солгать было гораздо легче, чем объяснить, почему мы там не бываем (да и кто нам поверил бы).
В нынешний мой приезд в Москву я встретил поэта Михаила Вершинина, с которым я был знаком по Тбилиси и Сухуми. Ввиду того что ему негде было жить, он попросил меня взять его в мой номер на некоторое время, я согласился, но он жил у меня все время, и я никак не мог от него отвязаться, даже когда приехала моя мать и сказала, что будет жить у меня. Он не имел московской прописки, и ему негде было жить.
Вершинин мне часто рассказывал о жизни Берия такие факты, о которых я и не подозревал, т. к. он, т. е. Вершинин, в течении ряда лет работал над сценарием «Оборона Кавказа» и неоднократно и подолгу виделся с Кобуловым, Шария, Меркуловым, Мгеладзе, Мирцхулава, Барамия, Бакрадзе, Зоделава, которые помогали ему в сборе материалов о деятельности Берия на Кавказе. Вершинин вначале спрашивал и меня, но я ничего не знал.
Вершинин много меня стыдил за щепетильность, что я никогда не пользовался родством с Берия, и всеми способами старался заставить меня пользоваться этим именем.
Часто Вершинин приставал ко мне (особенно когда я в течение трех месяцев был в крайне тяжелом материальном положении), почему я не иду к Берия, мне приходилось изворачиваться и говорить неправду. Вершинин всегда просил меня помочь ему в проталкивании его песен и других работ, но что я мог сделать?! Тогда он решил, что я это только для него ничего не хочу предпринять, и я, чтобы не обидеть товарища, сказал, что пойду на день рождения Л. П. Берия. Я, конечно, никуда не пошел, да меня бы туда и близко не пустили.
К этому времени, после выступления Г. М. Маленкова 9 марта, Вершинин срочно переделал последний куплет одной из своих песен, в результате чего она выглядела так:
Пусть расцветает наша Отчизна,
Пусть сокрушает заклятых врагов!
Смело идти по пути коммунизма
Клятву народа дает Маленков.
Мне эти слова очень понравились, но редакторы были против. По поводу этой песни мы много говорили, и Вершинин цинично заявлял, что «Маленков - это не фигура» и что «его зависть к славе Сталина - отвратительна». На мой вопрос, зачем же он пишет о том, кого не уважает, он ответил: «Это политика, Берия тоже прекрасно знал, что Маленков никогда не был учеником Ленина, да еще талантливым, но заявил об этом с трибуны. Из Маленкова надо делать вождя - и песня этому поможет» (слова Вершинина).
Вершинин просил меня протащить эту песню через Л. Берия. Я, конечно, сделать этого никак не мог, но чтобы отвязаться от него сказал, что «Берия просил передать, что песня нужная». На это Вершинин ответил: «Ты, конечно, врешь, но ты здорово придумал». И надо отдать Вершинину должное, он ловко и широко пользовал эту ложь и меня тоже, но мне уже дороги назад не было. Однако ничего не помогло - песня эта не пошла.
Тогда Вершинин написал две песни о Берия: «Кто не слеп, тот видит» и «Марш чекистов», где есть такие слова:
Родина наша снова сумеет
Щупальцы вражьи отсечь.
Берия наш - Родины страж -
Держит карающий меч!
Вообще, слушая Вершинина можно было подумать, что это он племянник Берия, а не я, так он расписывал заслуги Берия. Вообще, Вершинин любил поговорить и зачастую говорил очень вредные вещи. Особенно нелестно он отзывался о тт. Суслове и Михайлове, называя их троцкистами и врагами, и во всеуслышание заявлял, что с Сусловым и Михайловым у него личные счеты.
После смерти И. В. Сталина «трепня» Вершинина стала особенно разнузданной. Он говорил: «Железный канцлер Берия прикрутит хвосты этим чижикам, особенно Суслову, Михайлову и Булганину, за которым (якобы) нужен особый присмотр». О Маленкове и Хрущеве Вершинин говорил, что «они чиновники, спокойно пересаживались с кресла на кресло в то время, когда такой, как Берия, уже с юношества знал пытки и тюрьмы».
Сразу же после сообщения о разоблачении Берия Вершинин мне говорил, что «Берия сам призывал к бдительности и не заметил подлости трусов, которые убрали его, налепив ему ярлык врага», и что «обвинения Берия смешны и несостоятельны, что Маленков и Булганин испугались популярности, силы, учености, таланта Берия и, воспользовавшись его пребыванием в Германии, организовали против него заговор». Вполне понятно, что после таких разговоров я перестал встречаться с Вершининым и не видел его с начала июля месяца, несмотря на его многочисленные просьбы о встрече.
То же самое о Берия говорил и друг Вершинина композитор Лев Степанов, который первый, задолго до официального сообщения, рассказал об аресте Берия моей матери и с которым я встретился после разоблачения Берия всего лишь один раз, и тогда Степанов мне заявил, что он разговаривал с одним полковником ГБ в гостинице МВД, и тот рассказал о партсобрании в МВД, на котором сообщили о предательстве Берия. Степанов сказал, что все это «липа и подстроено Булганиным, поэтому и арестовали и охраняют Берия военные, а не чекисты, которые уверены, как и все, в преданности Берия». С тех пор Степанова я больше не видел.
Многие знакомые перестали меня узнавать, другие старались выведать подробности дела Берия, мне неизвестные, третьи выражали мне свое участие и говорили, что не верят в предательство Берия.
Чтобы не быть голословным приведу факт: в начале августа я встретил одного из секретарей ЦК ЛКСМ Грузии, С. Ригвава, который мне сказал, что он мне очень сочувствует, что «эта грязная история с Павловичем (Ригвава называл Берия) к хорошему не приведет». Далее Ригвава продолжил, что секретарь ЦК КП Грузии Мирцхулава сказал, что Берия с провокационной целью арестовал евреев-врачей и грузин, но что этому «смехотворному утверждению никто не верит» (по словам Ригвавы). Увидев, что я ничего не отвечаю, Ригвава решил, что я на улице не решаюсь говорить, и пригласил меня в гостиницу, но я отказался и ушел.
В заключение хочу добавить, что в последнее время перед арестом Берия у него на даче бывал родственник жены Берия замминистра Пищепрома Грузии Циклаури Илья Андреевич. Жена этого Циклаури работала раньше у Берия и, по слухам, была любовницей Берия. С этим Циклаури я передал записку жене Берия, в которой только указал свой адрес, написав, что при желании меня можно найти там-то, но, как обычно, ответа не последовало.
Обращаю также Ваше внимание на то, что племянник жены Берия, некто Шавдия Теймураз, был в плену у фашистов. Меньшевистско-националистические организации Грузии во Франции освободили его, и он, по его же словам, жил припеваючи. Из Франции Шавдию привез Шария, ездивший туда за грузинским имуществом. Этот же Шавдия из пистолета, подаренного ему женой Берия, убил девочку. Шавдия упросил своего друга принять вину на себя, пообещав выручить из тюрьмы, но обманул.
Мне также известно из рассказа следователя МВД г. Сухуми В. Д. Алхазова, говорившего со слов следователя Молодцова, принимавшего участие в работах московской следственной комиссии по делу группы грузин-националистов, что, якобы, Шария П. А. дал большие показания против Л. П. Берия, после чего Шария был срочно отправлен в Москву, где его освободили.
Когда в первые дни после ареста Берия из-за хамского отношения ко мне бывших «друзей» мне было очень тяжело, я написал письмо Г. М. Маленкову, которое было 13.07.53 вручено экспедиции Кремля, но ответа не последовало.
[п.п] В. Кварацхелия
Мой адрес: Москва, Таганская 6-6, кв. 17 или
лучше Москва, 9, до востребования.
Алексей Васильевич Кольцов (1809 - 1842) - выдающийся русский поэт пушкинской эпохи. Среди его произведений наиболее известны: «О, не кажи улыбки страстной!», «Измена суженой», «А.П. Сребрянскому», «Вторая песня Лихача Кудрявича» и многие другие.
Биография Алексея Васильевича Кольцова
Жизнь и творческий путь известного поэта интересны и познавательны.
Семья
Родился Алексей Васильевич 15 октября 1809. Отец будущего поэта был скупщиком и торговцем. Слыл человеком грамотным и строгим домохозяином. Мать же, напротив, была по характеру доброй, но абсолютно необразованной: не умела ни читать, ни писать. В семье Кольцовых было много детей, но сверстников Алексея не было: братья и сестры были либо значительно старше, либо существенно младше.
Краткая биография Алексея Васильевича Кольцова сведений о его семье практически не содержит: информации об этом почти никакой не осталось. Известно только то, что отец довольно сурово воспитывал детей: не позволял шалостей и был требователен даже в мелочах. На учебе детей сильно не настаивал, однако базовыми умениями чтения и письма обладали все. Сведений, сколько было детей у Кольцовых, как они жили, не сохранилось.
Обучение
Из биографии Алексея Васильевича Кольцова узнаем, что обучение грамоте (на дому) мальчик с девяти лет начал. Учеба давалась ему легко, он постигал множество наук. В 1820 году Алеша поступил в училище и по всем предметам достиг больших успехов. Но больше всего он любил читать. Начал будущий поэт с первого, что попалось под руку - со сказок, чуть позже перешел на романы. А в 1825 году он увлекся чтением стихотворений И. И. Дмитриева.
Завершить курс обучения Алексею не удалось: после первого курса отец решил забрать сына из училища. Мотивировал он это тем, что без помощи мальчика ему с делами не справиться, да и одного года учебы вполне достаточно. Довольно продолжительное время Алексей занимался перегоном и продажей скота.
Творческий путь
Поэзией, которой к тому времени увлекся мальчик, отец запрещал заниматься: требовал, чтобы все время и внимание тот уделял торговле. Но независимо от этого Алексей в возрасте 16 лет все же написал свое первое стихотворение - «Три видения». Однако через некоторое время он его уничтожил, так как считал, что подражает стилю своего любимого поэта. А хотелось найти свой, уникальный стиль.
Примерно в это же время в биографии Алексея Васильевича Кольцова появились люди, которые помогли талантливому поэту выразить свою индивидуальность.
Первым человеком, с которого начался творческий путь юного стихотворца, стал Дмитрий Кашкин, продавец книг в лавке по соседству. Он позволял Алексею пользоваться книгами бесплатно, естественно, только при условии бережного отношения к ним.
Свои первые работы Кольцов показывал ему: Кашкин был очень начитанным и развитым и тоже любил писать стихи. Продавец видел в молодом поэте себя, поэтому хорошо к нему относился и помогал чем мог. Благодаря этому в течение пяти лет юный поэт безвозмездно пользовался книгами, учился и развивался самостоятельно, не бросая помогать отцу.
Вскоре стихотворца случились перемены в личной жизни: он влюбляется в девушку, которая была крепостной крестьянкой. Но их отношения настолько серьезные, что они собираются пожениться. Однако Господин Случай разлучает пару. Эта драма оставляет горький след в творческой биографии Алексея Васильевича Кольцова, краткое содержание стихотворений 1827 года говорит о том, что все они были посвящены несчастной любви.
В том же году в его жизни появляется семинарист Андрей Сребрянский, который спустя время стал близким другом и наставником на творческом пути. Знакомство с этим человеком помогло Алексею пережить разрыв с любимой. Благодаря напутствиям и советам Сребрянского в 1830 году были опубликованы четыре стихотворения, и свет узнали, что есть такой поэт - Алексей Кольцов.
Главным этапом творческой биографии Алексея Васильевича Кольцова является знакомство с Это произошло в 1831 году. Публицист и мыслитель заинтересовался работами юного поэта и опубликовал его стихи в газете. Через четыре года Станкевич издал первый и единственный при жизни автора сборник «Стихотворения Алексея Кольцова». После этого автор стал популярен даже в литературных кругах.
Несмотря на свой творческий прорыв, Алексей не переставал заниматься делом отца: он продолжал ездить в разные города по семейным делам. А судьба все также продолжала сводить его с выдающимися людьми. Плюс к этому поэт начал собирать местный фольклор, много писал о жизни обычных людей, крестьян и об их нелегком труде.
Смерть поэта
В 1842 году, не пережив страшного заболевания, поэт умирает в возрасте тридцати трех лет. В последние годы свой жизни Алексей часто ссорится с отцом на почве негативного отношения того к своему творчеству. Хотя за свою короткую жизнь он добился довольно больших результатов: стал не только успешным продавцом скота, но и известным русским поэтом, стихи которого знали абсолютно все.
Похоронен Алексей Васильевич в Воронежской области в Литературном некрополе.
На Советской площади в городе Воронеже установлен памятник поэту, сохранившийся по сей день.
Но смерть не завершила творческую биографию Алексея Васильевича Кольцова. В 1846 году русский актер и знакомый Кольцова, опубликовал его стихи в газете «Репертуар и Пантеон», увековечив тем самым память друга.
А в 1856 году в популярной газете «Современник» была опубликована статья, посвященная жизни и творчеству Кольцова, написанная Николаем Гавриловичем Чернышевским.
08.09.1993) - автоматчик взвода разведки роты управления 219-й танковой бригады красноармеец - на момент последнего представления к ордену Славы.
Энциклопедичный YouTube
1 / 1
✪ Вебинар "Управленческие джунгли"
Субтитры
Биография
Родился 19 июня 1924 года в селе Большие Ключищи, Ульяновского района Ульяновской области ,. Учился в Большеключищенской школе в одном классе. В 9 лет остался круглой сиротой, некоторое время воспитывался в детском доме. В конце 1930-х годов его забрала родная тетя, увезла к себе на Дальний Восток. Жил в селе Мариинское. Здесь он окончил 7 классов, работал учеником водолаза Мариинского рыбзавода.
В июне 1942 года был призван в Красную Армию Ульчским райвоенкоматом Нижне-Амурской области. Был направлен в Хабаровское военное пехотное училище. Учёбу окончить не довелось, курсанты были отправлены на фронт рядовыми. Боевое крещение в боях на Курской дуге. 7 августа 1943 года получил ранения в бедро, плечо и кисть руки.
После госпиталя был зачислен в 219-ю танковую бригаду, разведчиком взвода разведки. В составе этой части прошел до Победы. Участвовал в освобождении Украины, Белорусии, Польши и Германии . Воевал на 2-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах. Уже осенью 1943 года, в наступательных боях на подступах к городу Кременчуг, заслужил первую боевую награду - медаль «За отвагу». С 17 сентября по 10 октября взял в плен трех противников, сделал проход в минных полях - снял 20 мин, гранатами уничтожил пулеметную точку.
26 июня 1944 года во время разведки переправы для танков через реку Оресса красноармеец Вершинин в столкновении с группой немецких автоматчиков уничтожил несколько противников. 27 июня в районе станции Уречье разведал для танков проход бригады проход для обходного маневра. При взятии города Слуцк при отражении контратак огнём из автомата истребил несколько противников.
Приказом по частям 1-го механизированного корпуса от 8 августа 1944 года красноармеец Вершинин Михаил Алексеевич награждён орденом Славы 3-й степени.
27 января 1945 года в предместье города Кюстрин красноармеец Вершинин, участвовал в разведке и, действуя из засады, огнём из автомата уничтожил больше 10 противников. 31 января, выполняя разведывательное задание в городе Кюстрин и переправы через Одер , огнём из автомата уничтожил 2 немецких солдат. Командиром роты был представлен к награждению орденом Красной Звезды , но командиром бригады статус награды был изменен.
Приказом по войскам 2-й гвардейской танковой армии от 27 апреля 1945 года красноармеец Вершинин Михаил Алексеевич награждён орденом Славы 2-й степени.
В период с 22 по 30 апреля 1945 года на подступах в городу Берлину и в уличных боях в самой столице в составе отделения разведчиков совершил ряд рейдов в тыл врага, нанеся ему урон в живой силе и технике. 21-22 апреля уничтожил из автомата несколько противников и двух взял в плен. 25 апреля, действуя в разведке со своим отделением в тылу противника, атаковал колону пехоты. Разведчики огнём из автомата уничтожили до 20 противников и 40 взяли в плен. 27 апреля разведал переправу через канал и под огнём противника вернулся на свой берег и доставил ценные сведения.
За эти бои командиром роты был представлен к награждению орденом Красного Знамени , командиром бригады награда была изменении на орден Славы 3-й степени. Командир 1-го механизированного корпуса вновь изменил статус награды.
В последних боях в Берлине вынес из горящего здания гранатами уничтожил более 10 противников, зенитное орудие. Захватил в подвале одного из домов в плен 7 противников, а после их допроса был пленено ещё более 200 вражеских солдат. Награждён орденом Красной Звезды .
На поверженного горящего Берлина спас из горящего дома немецкого ребёнка, расписался на стенах Рейхстага.
Приказом по войскам 2-й гвардейской танковой армии от 6 июня 1945 года красноармеец Вершинин Михаил Алексеевич награждён орденом Славы 2-й степени.
После Победы продолжал службу в армии, на территории Германии . В 1947 году уволен в запас в звании гвардии старшины с должности старшины роты 78-й отдельной роты охраны контрразведки.
Вернулся на родину, в село Большие Ключищи. Устроился на работу в Прокуратуру Ульяновского района секретарём. В 1950 году перешёл на работу в органы Министерства государственной безопасности Ульяновского района делопроизводителем.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 декабря 1951 года приказ о награждении вторым орденом Славы 2-й степени был отменен и Вершинин Михаил Алексеевич награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.
После расформирования отдела перевелся в органы внутренних дел, стал участковым инспектором милиции в своем селе. За короткое время навел порядок в своем селе, благодаря систематический профилактической работе уровень преступности снизился. На его территории не было не одного не раскрытого преступления, участок стал образцовым, а сам участковый стал известен на всю страну. Однажды его опорный пункт посетил заместитель министра внутренних дел СССР генерал Чурбанов.
С 1976 года - майор милиции. В 1986 году перевёлся в управление внутренних дел в отдел по работе с несовершеннолетними города Ульяновска. За безупречную службу в милиции награждён двумя орденами. В 1987 году вышел на пенсию, но ещё три года оставался на своем посту. Проработал в органах внутренних дел без малого 40 лет.
Жил в родном селе Большие Ключицы. В последние годы тяжело болел, рак. Скончался 8 сентября 1993 году. Похоронен на кладбище в родном селе.
Награждён орденами Ленина , Красного Знамени , Отечественной войны 1 -й степени, Красной Звезды , Славы 1-й, 2-й и 3-й степеней, медалями, в том числе «За отвагу»; также орденом ГДР «За заслуги перед Отечеством» в серебре и медалями.
В селе Большие Ключицы, на здании администрации в память о заслуженном земляке установлена мемориальная доска. Мемориальная доска установлена на здании областного управления МВД в городе Ульяновск.
В годы Великой Отечественной войны прозвучали первые песни поэта-фронтовика Михаила Вершинина
. Музыку к ним сочиняли армейские композиторы.
В 1941 году Михаил Вершинин совместно с Анатолием Лениным сочинил «Комсомольскую балладу», в 1942 году на его стихи пишут патриотические песни братья Покрассы. В разгаре наступления Советской Армии композитор В. Соловьев-Седой пишет на стихи поэта песни «Ехали казаки.», «Летчики-летчики» и другие.
В послевоенные годы в песенном творчестве Михаила Вершинина также преобладает героическая гражданская тема. Это борьба за мир и дружбу между народами, созидательный труд советского народа и его молодых поколений, строящих коммунизм, доблесть и мужество советских Вооруженных сил.
«Гимн Родине» и «Марш коммунистов», «Слава партии Ленина» и «Марш Ленинского Комсомола», «Время, вперед!» и «Ленин с нами», «Марш ракетчиков» и «Целинный край», «За счастье свободных народов» и «Народ и армия едины».
Названия и содержание этих и многих песен Михаила Вершинина, принятых, если так можно выразиться, на моральное вооружение нашего народа, сами говорят за себя.
Мурадели и Новиков, Туликов и Мачавариани, Мокроусов и Листов, Покрасс и Компанеец, Тактакишвили и Родыгин, Бирюков и Долуханян- таков далеко не полный круг замечательных композиторов, создавший множество ярких произведений на стихи Михаила Вершинина.
Наряду с героической тематикой в его песенном творчестве заметное место занимает лирика. «На заре золотой», «Первая любовь», «В заветный день», «Бабий век», «Лена», «По мосточку узкому» и многие другие песни Михаила Вершинина звучат по радио и на эстраде исполняются многими коллективами и исполнителями в СССР и за рубежом.
Листая подшивку "Известий" за 1949 год, не трудно понять, что в жизни народов Советского Союза тогда было два главных события: и визит в Москву Мао Цзэдуна. Страна готовилась основательно к юбилею "величайшего гения всех времен и народов". Готовились и "братья по классу". 17 декабря "Известия" сообщили о встрече председателя правительства только что созданной Китайской Народной Республики Мао Цзэдуна на Ярославском вокзале.
И вот долгожданное 21 декабря. На следующий день "Известия" открываются отчетом о торжественном собрании в Большом театре. Первым слово для приветствия получил глава китайской делегации. Для многих это стало неожиданностью. В президиуме лидеры международного коммунистического движения Тольятти, Ибаррури, Георгиу-Деж - гвардия проверенная, испытанная. И вдруг - Мао Цзэдун, человек-загадка. Но генералиссимус был дальновиден...
"Товарищ Сталин, - начал приветствие Мао, - является учителем народов всего мира, учителем и другом китайского народа..." На следующий день на приеме в Кремле вновь первым слово для тоста получил Мао. Так были поставлены все точки над i: в мире - две великие державы и два великих вождя.
"Мао Цзэдуна, - рассказывал мне впоследствии историк, писатель и генерал Дмитрий Волкогонов, - поселили на сталинской даче в Кунцеве. Праздник прошел, и гость ждал встречи со Сталиным. Минула неделя. Тишина... Мао взорвался: "Я приехал не грузинское вино пить, а говорить со Сталиным!" На рассвете генералиссимус тихо, без стука вошел в спальню Мао. В руках он держал поднос со стаканом чая в серебряном подстаканнике: "Доброе утро..." О чем говорили они, никто никогда не узнает. Странно, но переводчика при их беседе не было..."
Не успел Мао вернуться в Пекин, как в Колонном зале Дома союзов Ансамбль песни и пляски Красной Армии имени Александрова впервые исполнил песню Вано Мурадели на слова поэта Михаила Вершинина: "Русский с китайцем - братья на век, / Крепнет единство народов и рас. / Плечи расправил простой человек. / Сталин и Мао слушают нас..."
Недавно в Союзе композиторов мне поведали историю песни, которая одно время исполнялась не реже нашего гимна. Мурадели случайно увидел стихи Вершинина в одном из журналов и решил положить их на музыку, используя конъюнктуру момента. Конечно, рисковал, но песня понравилась вождю. Вскоре Вано Ильич получил Сталинскую премию. А Мао услышал песню во время гастролей "александровцев" в Пекине и пожелал увидеть автора текста. Найти его оказалось непросто. По легенде, поэта отыскали в одном из бериевских лагерей, где офицер-фронтовик отбывал срок по ложному обвинению и откуда с "нарочным" отправил на волю свои стихи. Эту версию не опровергал и сам Михаил Максимович, с которым спустя годы мы познакомились в "Известиях".
"Миша был добрым и храбрым человеком, - рассказывал мне директор Центрального дома литераторов Владимир Носков. - А еще был он большим фантазером..." Со временем я и сам убедился в этом.
Судьба Вершинина изобиловала неожиданностями и резкими виражами. Выйдя на волю, он одно время был помощником министра МВД Н. Щелокова. Потом возглавил литературный альманах "Мужество". Членами редколлегии "назначил" маршалов С. Буденного, И. Конева, В. Чуйкова, генерала армии П. Батова...
Вершинина знали многие. Он жил легко, с шутками и прибаутками. Наведываясь в "Известия", приветствовал всех фразой: "Привет от Мао Цзэдуна!" Встречался ли он с "великим кормчим"? Не уверен. Но в посольстве Китая был всегда самым желанным гостем.