Псы войны: боевые собаки в военной истории. История применения собаки в военном деле Боевая собака древнего рима

Боевые собаки – использовались в сражениях армий периода античности и Средневековья с целью непосредственного убийства солдат противника. Первые свидетельства о подобных применения в военных конфликтах достигают времен правления Тутанхамона в Египте (1333-1323 гг. до н.э.). Сохранилось изображение битвы во главе с фараоном, на котором рядом с его колесницей вражеские войска атакуют и собаки. Похожие породы собак изображены и на многочисленных сценах охоты царский Египта. Вполне вероятно, что некоторое время в долине Нила использовали собак в войнах, но, наверное, это продолжалось недолго и со временем прекратилось.

Междуречье

Уже доказано, что предками большинства современных догов / мастифов были тибетские мастифы. Их использовали в военных целях и считали благородной породой с древнейших времен. Из Средней Азии сначала в Иран, а оттуда через Междуречье и Переднюю Азию эта порода распространилась по всей Евразии с середины II тысячелетия до н. е., то есть с началом завоевания ариями Пенджаба и долины Инда. В Индии во время боевых действий этим собакам на спину прикрепляли факелы, которые пылали, и они огнем и своей свирепостью наводили ужас на противников во время сражений. Древнейшее изображение тибетского дога в Междуречье датируется ХII веком до н. е., где его используют при охоте на льва. Боевые качества породы, очевидно, быстро оценили тогдашние властители государств Вавилонии: для военных нужд начали выращивать специальные породы собак с достаточно большой массой, которая нередко достигала 100 кг, необычайной силой, крепкими челюстями, повышенной агрессивностью и отважностью.

Подготовкой боевых собак занимались специальные учителя. С клинописных табличек известно, что жители провинций в Ниневии и Нимрод, которые выращивали боевых догов, освобождались от налогов в казну, то есть уже в I половине I тысячелетия до н. е. в ассирийцев были специалисты этой отрасли. Воспитанников для дальнейшего подготовки подбирали еще щенками. Перед битвой собак одевали в специально сделанные для них оружие. Они состояли обычно из металлического или кожаного панциря, который прикрывал спину и бока псов, или кольчуги. Иногда им надевали металлический шлем. Доспехи нередко вооружали длинными шипами или обоюдоострыми лезвиями на шлеме и ошейнике. С их помощью собака в битве рассекал ноги, руки и тело атакованного им воина, ранил сухожилия ног и вспарывал животы лошадей при столкновении с конницей.

Ассирия

Похоже, что именно ассирийцы первыми начали использовать боевых псов как самостоятельную военную силу. Широкие сильные грудь, мощные толстые лапы и огромная пасть с острыми клыками - такие весомые черты ярко отличали ассирийских боевых собак других пород. Египетские папирусы свидетельствуют, что такая собака мог с легкостью перекусить ногу кавалерийской лошади и привести панический ужас всадников. В то время военная наука не знала боевого построения - на битву воины сходились слабо вооруженными и плохо организованными толпами, тогда как вожди и знать сражались, стоя на боевых колесницах. В ассирийской армии в начале I тысячелетия до н. е. боевые доги выполняли роль пробоевого отрядов: лавина собак в латах и кольчугах накатывалась на противника впереди собственных войск, наступавших, сея панику и ужас на противника. Интересно, что воинов-«кинологов» всегда сопровождали жрецы, которые по древним источникам, имели телепатическую связь со своими собаками. Это было необходимо, если животные выходили из-под контроля во время битвы, или на них нападало боевое бешенство (что не было редкостью во время длительных кровавых столкновений). Обычно боевые псы ассирийцев шли в атаку вместе с боевой колесницей, а иногда и вместе с вышколенными гепардами. Одну колесницу сопровождали два - три собаки. В битве они целыми стаями стремительно врывались в боевые ряды врагов, внося среди них смятение, нанося ранения и увечья воинам и лошадям. В умелых руках они были страшным оружием и приносили победу полководцу.

Собаки-аборигены

Впоследствии с Ассирии военное собаководство переняли в Урарту и в других соседних государствах и племенах. В VIII веке до н. е. сначала в Закавказье, а затем в Междуречье ворвались сначала киммерийцы, а затем и скифы, которые более столетия были активной военной силой в регионе. Именно эти кочевые племена познакомили европейский мир с собаками войны. Благодаря скифам эти породы распространились в Причерноморье, а оттуда в Центральной и Западной Европе. Золотая чаша из кургана Солоха характерно показывает нам сцену охоты скифов вместе с собаками на льва. Впоследствии боевые качества этих пород собак оценили и персы, которые также использовали их в военных целях. Так, во время завоевания Египта 525 года до н.э. царь Камбиз использовал тяжеловесных (по данным источников - до 80-100 кг!) мастифов. После Ксерксових поражений в войнах с греками эта порода перешла к жителям Эллады как трофей. Древние греки до знакомства с «варварами Понта Эвксинского» и персами не использовали собак в войнах - их искусство боя в фалангах не особо позволяло использовать подвижные отряды. Однако уже после греко-персидских войн у них распространилась порода, которая позднее получила название «молоссы». В дальнейшем эллины использовали их в разведке, для борьбы со шпионами, как часовых. Молоссы и мастифы - разнотиповые группы крепких крупных собак - позже распространились в Этрурии и Римской империи. Именно их исследователи долгое время считали собаками-аборигенами этой части мира. Они прекрасно себя зарекомендовали как охранники гарнизонов, людей и на охотах. Все чиновники и военачальники держали у себя четвероногих любимцев именно этой породы.

Греция

Победив азиатского агрессора и получив его собак в качестве трофея, греки стали дрессировать их сами. В IV веке до н. э. в регионе Молоссия (Греция) сформировалось ядро племенного материала, и дело поставили на поток; храня монополию на породу, продавали только кобелей. Огромные псы с широкой пастью, квадратной головой, массивной шеей и «манерами льва» стали называться «молосскими догами» (canis molossus) или «эпирскими собаками». Особенная сила, рост, свирепость и выносливость делали их эффективным живым оружием. Страстным любителем боевых догов был Александр Македонский, сыгравший большую роль в их распространении. У него было «под ружьем» 4000 огромных мастифов в кольчугах, обращавших в бегство пехоту, кавалерию и даже персидских боевых слонов. Хватая вражеских лошадей за ноздри, они валили их вместе с всадником. Александр Македонский собирал крупных боевых собак как трофеи и дары подвластных правителей. Так, царь Эпира (Греция) прислал ему двух огромных псов, в одиночку бравших льва и слона! А подарком из Индии стали 156 «огромных, ужасающего вида, необыкновенной величины и силы псов, которые вдвоем могли растянуть льва». Собаки не только дрались, но и конвоировали пленных, караулили крепости, передовые посты. Древнегреческий историк Плутарх так описал подвиг пса по кличке Сотер (IV век до н. э.): «Коринф охранялся гарнизоном, которому помогали 50 молоссов, спавших на берегу. Однажды ночью с моря высадились вражеские войска. Гарнизон, пропьянствовав накануне, этого не заметил, и врага встретили только собаки. Однако силы были неравны, и 49 псов были истреблены. Лишь одному Сотеру удалось ускользнуть и поднять тревогу лаем. Коринфяне взялись за оружие и отбили врага. В награду пес получил серебряный ошейник с надписью «Защитнику и спасителю Коринфа», а в городе был поставлен памятник собаке».

Рим

В профессиональном войске псов использовали и римляне, особенно во времена Республики . Впервые на земле Италии они вместе с боевыми слонами дрались при Гераклее за эпирского царя Пирра (280 год до н. э.). Рим умел учиться - скоро боевые псы появились и в его легионах. В много воюющей стране качества этих животных пришлись ко двору, и римляне закупали их в больших количествах в Греции. А потом, победив греков, и вовсе захватили их собак и были в восторге от такого наследства. Так, консул Люций Эмилий Павел Македонский привез в столицу 100 трофейных псов для парада по случаю победы, одержанной в 168 году до н. э. над македонским царем Персеем. Их провели по улицам Рима вместе с Персеем, закованным в цепи. Правда, великолепно организованная римская армия не особо нуждалась в дополнительном оружии и поначалу использовала собак лишь для прикрытия тыла и обеспечения связи (участь «связных» была незавидна: заставив пса проглотить донесение на пергаменте, ему по прибытии на место вспарывали живот и доставали письмо). Также Вегеций в своем «Военном искусстве» говорит, что обыкновенно в башнях крепостей заставляли лежать собак с тонким чутьем, которые при приближении неприятеля лаяли и предостерегали гарнизон. Бывало, что Рим не воевал, но собаки воевали всегда. Их бои на арене в одиночку и сворой против быков, львов, слонов, медведей и гладиаторов собирали массы зрителей. На знаменитой колонне Марка Аврелия изображены собаки, участвующие в сражении, но явление это было очень редкое.

Всю мощь «собак поля боя» Рим оценил, воюя в Европе с варварами, использовавшими живое оружие намного активнее. Зачастую собак облачали в специальные доспехи, чтобы сделать менее уязвимыми для ударов холодным оружием. Доспехи, как правило, состояли из металлического или кожаного панциря, закрывавшего спину и бока собаки. Помимо доспехов, на собак надевали особые ошейники с длинными шипами. Собак, для которых не хватило доспехов, раскрашивали различными устрашающими узорами. Перед боем псов не кормили - от этого они становились более злобными. В бою за сворами собак присматривали загонщики. По их команде собак спускали с поводков и натравливали на противника. Атака рассвирепевших раскрашенных собак производила сильное психологическое впечатление. Она вызывала панику среди вражеских бойцов. А тот, кто боится, как правило, проигрывает. Так что своей «непобедимостью» римские легионы были обязаны в том числе и своим четвероногим «бойцам». Применяя собак в завоеваниях Галлии и Британии, легионеры натолкнулись на мощное сопротивление живших там кельтов, у которых было большое количество огромных мастифов, давших достойный отпор римским молоссам. Кельтские доги передними лапами бросались на щит легионера, валя того на землю - а дальше было дело техники. Звери были столь хороши, что у римлян даже была должность закупщика собак с Британских островов (procurator cynogie). Предполагается, что кельты привели с собой этих огромных псов со своей исконной родины в Азии.

С середины I тысячелетия до н. е. так же и германцы в многочисленных стычках оценили преимущества воинственных собак, активно использовали их в военных столкновениях с римской армией. Уже в описании битвы при Верцеллах 101 года до н.э. Гай Марий показал, что кимвры спустили на войско боевых псов, покрытых броней, а на их шеях были ошейники с железными шипами. Недаром у древних германцев собака стоила 12 шиллингов, а лошадь - только 6. В известной битве в Тевтобургском лесу именно с такими бесстрашными воинами херусков вдруг столкнулся уже уверенный в победе Гай Марий. И победа, благодаря клыкастым солдатам противника, обернулась для римлян поражением. А осажденный римлянами Вагенбург собаки сумели удерживать целых два дня.

Средние века и Новое время

Согласно Де Барр Дюпарку, в сражении при Муртене и Гранзене в 1476 году между швейцарскими и бургундскими собаками возник правильный бой, окончившийся полным истреблением бургундцев. В битве при Валансэ бежавшие впереди в качестве разведчиков собаки французов напали на собак испанцев, завязалась упорная кровавая схватка, но испанские собаки нанесли разведчикам страшный урон. Предание гласит, что император Карл после этого крикнул своим солдатам: «Я надеюсь, что вы будете такими же храбрыми, как ваши собаки!» Генрих VIII Английский послал императору Карлу V вспомогательное войско из 4 000 собак, а Филипп V Испанский приказывал кормить многочисленных собак, бродивших вокруг крепостей, делая, таким образом, их сторожевыми и патрульными: при малейшем шуме австрийских партий, выходящих из Орбителлы, собаки поднимали лай. При вылазках же собаки всегда были впереди, открывая вражеские засады или указывая те дороги, по которым отступал неприятель. С появлением огнестрельного оружия значение «собак поля боя» сошло в европейских войнах на нет, зато они отличились при покорении Америки. Для индейцев, никогда не видавших таких монстров, собаки испанских конкистадоров стали сущим исчадием ада. В штатном расписании войск Колумба были такие подразделения, как «200 пехотинцев, 20 кавалеристов и столько же собак». Речь - об испанских бульдогах алано. Для истребления аборигенов набожные европейцы использовали целые отряды этих крайне опасных бестий. Скотоводы усмиряли ими агрессивных быков породы «эль торо браво», выращиваемых для корриды, травили диких кабанов. Очередь дошла и до людей. Мощная хватка и огромная сила алано не мешают ему иметь быструю реакцию, он способен развивать большую скорость на короткой дистанции, преодолевать в прыжке 2-метровый барьер («могучий алано держит крепче, чем три кабана»). Их скрупулезно натаскивали на конкретную работу. Пес хватал индейца за руку, и если тот повиновался, уводил в плен, не причиняя вреда, при малейшем же сопротивлении загрызал. Алано так работали при завоевании Мексики и Перу, что испанский король назначал им пожизненные пенсии. В Ла-Веге (ныне Доминиканская Республика) несколько тысяч индейцев были обращены в бегство отрядом всего из 150 пехотинцев, 30 всадников и 20 псов.

Позже европейцы использовали собак для поиска рабов, сбежавших с плантаций, натаскивая их на кожаные манекены черного цвета, наполненные кровью и внутренностями животных, которые затем шли им в пищу. Догоняя негра, пес видел все тот же манекен, и шансов остаться в живых у беглеца не было. А в Турции на высоте была служба боевых собак («секбан») в корпусе янычар. В 1778 году при осаде Дубницы турецкие псы обратили в бегство целые подразделения австрийской армии!

В армиях Древнего Рима во время сражений часто использовалось весьма оригинальное живое «оружие». Речь идет о знаменитых боевых собаках римских легионов. В задачи этих животных не входила доставка донесений или вынос раненых. Нет, это были специально натренированные на убийство военные псы...

Первые свидетельства использования собак в военных действиях относятся еще ко временам Древнего . Древние персы тоже были знакомы с этим видом «оружия»: в войсках Ксеркса, выдвинутых против непокорных греческих полисов, было немало боевых собак. Именно благодаря нашествию Ксеркса греки познакомились с этими животными. Греки стали целенаправленно их разводить. Главным «кинологическим центром» Эллады была область Молоссия. Отсюда пошли названия - молосский дог и молоссер. Так называли самых лучших боевых собак.

Воспитание убийц

Во время войн Рима с греческими государствами эти собаки попали в Рим. Впервые их привез на Апеннины эпирский царь Пирр. Сотню боевых псов в Рим прислал консул Эмилий Павел для участия в триумфальном шествии по случаю победы, одержанной над македонским царем Персеем. Боевых собак провели по улицам Рима в качестве военной добычи. Со временем римляне довели дрессировку боевых псов до совершенства.

Животных натаскивали для борьбы с противником со щенячьего возраста. Помощник воспитателя, одетый в специальную накидку из толстой шкуры, дразнил собаку, доводя ее до бешенства. Когда воспитатель спускал собаку с поводка, она бросалась на «дразнилу» и впивалась в него зубами. В это время помощник старался подставить собаке уязвимые части тела (ориентируясь на воина в доспехах). Так у собак вырабатывалась привычка хватать противника за определенные, наиболее уязвимые места.

В этот же период собакам прививали такие навыки, как преследование бегущего человека и работа с лежащим человеком. Людей, которые дразнили собак, часто меняли, чтобы воспитать в собаке злобу ко всем двуногим, а не к конкретному человеку. В итоге после такой дрессировки «на выходе» получалась совершенная четвероногая «машина для убийств».

Вся система подготовки четвероногих бойцов была нацелена на то, чтобы, вцепившись во врага, собака боролась с ним до тех пор, пока не победит или не погибнет в поединке. Оторвать или поразить тяжелую, физически очень сильную и специально натасканную для убийства человека собаку было крайне сложно.

Закованные в латы

Особенно удачно использовались собаки против германцев. Те почти не знали доспехов и часто сражались полуобнаженными, что делало их легкой добычей для разъяренных собак! Так, например, боевые псы помогли легионам Гая Мария одержать победу над кимврами в судьбоносной битве при Верцеллах в 101 году до н.э.

Зачастую собак облачали в специальные доспехи, чтобы сделать менее уязвимыми для ударов холодным оружием. Доспехи, как правило, состояли из металлического или кожаного панциря, закрывавшего спину и бока собаки. Помимо доспехов, на собак надевали особые ошейники с длинными шипами.

Собак, для которых не хватило доспехов, раскрашивали различными устрашающими узорами. Перед боем псов не кормили - от этого они становились более злобными. В бою за сворами собак присматривали загонщики. По их команде собак спускали с поводков и натравливали на противника. Атака рассвирепевших раскрашенных собак производила сильное психологическое впечатление. Она вызывала панику среди вражеских бойцов. А тот, кто боится, как правило, проигрывает. Так что своей «непобедимостью» римские легионы были обязаны в том числе и своим четвероногим «бойцам»...

10 539

Специальные лагеря для подготовки террористов-смертников - изобретение не палестинцев XX века или талибов. Много столетий назад началась мрачная...

История породы

Официальными предками Корсо (Cane Corso) считаются древнеримские боевые собаки, молоссы Эпира и Канис Пуньякс из Рима, которые использовались в военных целях и для гладиаторских боев.

Аристотель (384 до н. э) называл этих рослых, сильных, резвых и злобных собак помесью льва и собаки.

При императоре Клавдии, с целью подчинения Британии Римской империи, в 43 году н. э. римляне захватили южные области острова и, основав там свои поселения, сделали их провинцией Римской империи. Этот момент можно считать точкой отсчета появления новых типов собак, в основе которых леж ало то “генетическое ядро” молосских собак.

До IV века на территории Британии велись захватнические войны римлянами и другими племенами которые имели собак и способствовали их широкому распространению на территории Британии: римляне – древнеримскую (молосскую) собаку, кельты и галлы, по словам Марциалла, жившего в І веке н.э., галльских и кельтских зверовых собак, а Граций Фалиск, современник Марциалла, отмечал британских борзых и бульдогообразных собак. К началу эпохи Средневековья в Британии существовало множество типов собак, на котор ых в значит ельной степени ранее оказала влияние популяция молосских собак, культивируемая римлянами в своих поселениях в южной части Британии, в результате чего практически естественным путем на определенной территории (острове) происходит формирование римского молосса.

В начале V века римляне не могли обеспечивать безопасность Британии. И мперия изнемогала в борьбе с франками, германцами, готами и прочими племенами. Для защиты, уже Италии, требовался каждый солдат и остатки римских легионов покинули остров, прихватив с собой своих любимцев.

Впервые о породе Корсо упоминает Теофило Фоленго (1491-1544), кото рый в общих чертах описывает собаку в смертельной схватке с медведем или со львом, раненным охотником, где она интересно противопоставлена («canes inter seu corsos sive molossus» (латынь) - «собака, то ли корсо, то ли молоссо»). Как видно из описания, речь идет о разных породах собак.

Многие ученые сч итают, что Кане Корсо была представлена двумя типами: один – тяжелый, от которого произошел совре менный неаполитанский мастино (римский молосс), и другой, более легкий и быстрый – предок кане-корсо . Это утверждение основывается на факте заметной разницы между собаками, изображенными в этрусский и романский период.

Если с первым типом собаки (римским молоссом) все более и менее ясно, то второй тип, как и сама эпоха этруссков, покр ыта множеством загадок и тайн.

В VII веке до н. э. народы, населявшие Этрурию (территория современной Италии и остров Корсика), овладели пис ьм енностью. Поскольку они писали на этрусском языке , принято называть народ, населяющий эту территорию этрусками. Однако точных свидетельств, доказывающих происхождении этрусков, не существует. По одной из версий этот народ мигрировал из Восточного Средиземноморья.

Для второго тысячелет ия до н. э. характерно величие и падение наиболее древних государств, таких как Вавилон, Ассирия, Египет, Индия и др., а также стремительное перемещение народов.

Американский историк Вил Дюрант отмечает, что “Этруски являются чрезвычайно интересной исторической загадкой. Они правили Римом в течение сотни лет (или даже более). Однако римская литература в своих сообщениях об этрусках немногословна…”. Этруски населяли Северо-запад Аппенинского полуострова с первого тысячелетия до н. э. и создали развитую цивилизацию. В литературе встречаются упоминания об этрусских собаках, своей мощью и грозным видом восхищавших римлян. Возможно, происхождение этрусских собак идет от ассирийских, так как большинство историков считают этрусков выходцами из Малой Азии. Ассирийцы и вавилоняне передали этрускам и другим народам племенной материал, который, по всей видимости, использовался в формировании молосской группы собак на территории Древней Греции и Древнего Рима.

В конце VI и начале V века до н. э. произошло столкновение интересов этрусков и греков. Около 535 года до н. э. этруски, объединившись с Карфагеном , вступили в сражение с фокейцами . Те с небольшим перевесом победили, но Сардиния осталась в руках карфагенян, а этруски основали колонию на Корсике . В дальнейшем находясь на острове этрусские собаки переквалифицировались на мирные профессии. Они стерегли жилища, помогали скототорговцам перегонять стада.

После утраты независимости Этрурия некоторое время сохраняла самобытность. Во II-I веках до н. э. продолжало существовать местное искусство, обычаи. Длительное время у этрусков было принято, что если собака жила в семье человека благородного, то и сама считалась зверем благородным. Говоря о собаки, нужно было непременно добавить, откуда собака родом, и только тогда становилось ясно, что это за собака и на что она годится. Хорошая собака считалась дорогим подарком для людей высокого положения.

Незадолго до начала Пунической войны, в 283 г., в результате завоеваний, остров Корсика становится римской колонией.

В V веке римские легионе ры покинули Британию в сопровождении мощных и сильных собак (молосских), без которых тогда была немыслима походная жизнь воинов. Эти собаки были выносливы, работоспособны. Они участвовали в сражениях, на стоянках охраняли лагерь, помогали перегонять стада скота, служившего воинам провиантом. История римской армии это не только история сражений и войн. Римские императоры предоставляли своим легионерам в старости возможность безбедно существовать. После выхода в отставку легионеры получали право приобретения земельных участков в пограничных провинциях, на которых они могли хозяйствовать, прихватив с собой своих любимцев. Поселения легионеров-ветеранов – это очень важный фактор жизни этого времени в провинции. Их намеренно расселяли, чтобы разбавить лояльными римскими гражданами местное население.

По всей видимости в формировании собак в Корсиканской колонии римской империи происходит тем же путем, что и в Британии, в котором принимали участие, как собаки завезенные на Корсику этрусками, так и собаки легионеров-ветеранов. Эта порода хранит в себе память о величайших цивилизациях прошлого. Она видела расцвет и закат Римской Империи, была свидетелем средневековья и нового времени.

Кане Корсо формировалась на протяжении столетий методом естественного отбора в теснейшей связи с окружающей средой и ролью, предназначенной ей человеком. Это были нелегкие времена, в которые успешное выживание породы зависело исключительно от способности ее представителей выполнять тяжелую работу, а выбор человека, - каких животных оставлять на племя, - определялся исключительно экономической необходимостью. Никакие излишества не допускались, и ценность животного определялась лишь только службой, которую оно выполняло и пользой, которую приносило.

Скрещивание мастифов с более легкими собаками, пригодными как для охоты, так для сопровождения скота, становилось все более привычным явлением. По-видимому, от этой череды скрещиваний и появились первые прародители кане корсо – породы собак, которые могли применяться для разных нужд, и за это особенно ценимые жителями тех средневековых поселков и крепостей.

С 476 года н.э., когда в след за падением Западной Римской Империи наступило начало Средневековья, начинается период ску дной исторической информации.

Происходит формирование и укрепление феодальных вотчин, впоследствии ставших местной синьорией, классом аристократов, которые с IX века начинают приобретать огромную власть.

На фоне расчленения территориальной целостности на итальянском полуострове происходит дальнейшее улучшение породы собак – потомков далеких италийских молоссов, приобретающих характеристики, хотя и однородные, но достаточно различные в зависимости от предназначения выведенного животн ого.

Падение центральной власти, которая хоть в какой-то мере могла гарантировать минимум с по койствия, сделало еще более насущной необходимость иметь собак, которые могли бы защитить хозя йство и поселки от нашествий разбойников.

Происхождение названия породы “кане корсо” окутано тайной. Есть теория, по которой оно возникло или, по крайней мере, распространилось на Корсике. Тем не менее, единственное письменное упоминание относится к 1551 году, когда Конрад Гесснер в своем труде “De quadrupedis” описывает собак, с такими же признаками как у кане корсо под именем “Canum ex Corsica”, то есть корсиканская собака. Остров Корсика (франц., Corse).

(Если учесть, что свидетельства использования фамилий в Италии прослеживающиеся с XII века определяются топонимическими прозвища ми т.е. географическими, ч то делалось, вероятно, для того, чтобы отличить разных людей с одним и тем же именем. Например в истории итальянского средневекового искусства Джунта Пизано и Джованни Пизано означает не то, что они были родственниками, а лишь то, что оба они из города Пиза , то это предположение заслуживает внимания).

Есть мнение, согласно которому название происходит от греческого “Kortos”, то есть двор, ограждение. Другие утверждают, что “Cors o” происходит от латинского слова “Cohors”, что означает как двор, так и Coorte Pretoria, то есть служба охраны. То есть, дворовая собака или собака для защиты иначе говоря, “принадлежащий ограде, двору”.

Была выдвинута также гипотеза о том, что этот термин нужно отнести к французскому “Corps”, поскольку известно, что до XVIII века существовали датские доги, называемые комнатными, которые защищали покой своих хозяев, всегда находясь рядом с ними, даже в спальне, и собаки другой породы, называемые “da corps”, поскольку их задачей было вступить в жестокую схватку один на один (corpo a corpo) с диким кабаном после того, как зверь уже окружен быстроногими борзыми.

Первое достоверное упоминание о породе относится примерно к 1238 году, когда д ля ари с токр атического рода “de’ Corsi” был установлен герб, на котором появляется изображение собаки, вне всякого сомнения – корсо. Герб считался символом храбрости и умения сражаться – доказательство того, что уже в те времена эта порода определилась и ее моральные характеристики были легендарным и.

К периоду средневековья от носятся и другие следы присутствия этих собак в разли чн ы х частях Италии в подтверждение того, что они были распространены на всей территории страны.

Охранник, защитник, охотник, проводник скота, помощник мясника, сторож скота на пастбище, способный перевозить небольшие грузы, проводник для ходячих больных – все это и еще многое другое выполнял кане корсо на протяжении веков и во всех функциях, в которых он использовался, показал себя ценным помощником и замечательным другом.

Многочисленны сл еды кане корсо на Юге Италии. Только для примера, процитируем один документ, изданный приме рно в начале XVIII века властями г. Битетто из окрестностей Бари, в котором запрещается ввоз собак кане корсо на местную территорию. Еще одно малоизвестное историческое упоминание – в 1993 году была опубликована книга “Неаполитанская гримаса”, в которой из намного более ранних текстов, составленных еще на архаичном языке, приводится сообщение о том, что кане корсо присваивается номер 65 в Лотерее.

Изображения собаки корса увековечены на полотнах немецкого художника Филиппа Хаккерта, работавшего при дворе короля Фердинанда IV (XVIII век), а также на гравюрах итал ьянца Бартоло Пинелли (1781-1835), знаменитого римского гравера, державшего этих собак.

После Второй мировой войны из-за резко изменившихся экономических и социальных условий поголовье кане корсо резко сократилось и было близко к вымиранию.

К 70-м годам XX столетия кане к орсо сохранилась в отдаленных районах южной Италии лишь в единичных экземплярах. В 1973 году профессору Бонатти удалось убедить ряд авторитетных итальянских ученых, которые совместными усилиями создали Общество любителей кане корсо (SACC). У истоков этой работы стояли профессор Фернандо Каз алино, доктор Стефано Гандолфи, Жанантонио Серени, Жанкарло и Люциано Малавази. Позднее Антонио Морсиане составил подробный стандарт породы, принятый в 1984 году национальным объединением итальянских кинологов (НОИК) как временный. В1984 году НОИК устроило первый смотр выращенных в Мантуе собак. Данло Маинарди, известный этолог, написал: «Порода спасена. У собаки корса есть будущее».

Щенки Кане Корсо можно приобрести в нашем питомнике.

Это разнотипная группа мощных и крупных собак с короткой мордой и устрашающим видом, находившаяся на стадии примитивных (неустойчивых) форм пород, сформировавшаяся как генетическая база из собак-аборигенов Древней Греции, Древних государств Востока, Этрурии и кельтов на территории Римской империи. Была выведена для несения охраны (стад, людей и др.), как зверовая собака и как собака-охранник гарнизонов и обозов в войсках . Названия «молосские собаки», «молосские псы», «молоссы» были известны в Европе уже в Средние века (о них упоминает, в частности, Саксон Грамматик). Более широкое распространение оно получило в XVI веке во Франции, а в Англии - в эпоху Ренессанса, то есть с XVII века . Термин «молосская группа собак» широко распространился в обиходной речи лишь в XX веке .

Примитивные породы собак, участвовавшие в образовании молосской группы, являлись аборигенными породами Древнего Востока (Месопотамии , Персии); Древней Греции, стран Этрурии ; особей, обитавших на землях кельтов ; а также на территории Древнего Рима. Предком большинства боевых собак античности скорее всего является тибетский дог. Эти собаки получили распространение в Индии, Непале, Персии, странах Ближнего и Среднего Востока около 3 тысяч лет назад. Эти мощные животные использовались как пастухи, сторожи, охотники. И в боевом качестве тоже. Самые древние его изображения относятся к XII веку до нашей эры - в вавилонском святилище найдена сцена охоты на льва с тибетским догом.

С IV века до н. э., на территории Древней Греции было сформировано ядро «племенного материала», которое стало отправной точкой для дальнейшего образования разнообразных пород и получившее название «молосские собаки» по имени древнего племени молоссов, населявших Молоссию - центральную область Эпира . Эта область в настоящее время располагается вокруг современной Иоаннины в Греции.

Тактика

В сражениях использовались целые своры таких собак. Собаки стремительно врубались в боевые порядки противника, производя невероятную сумятицу, калеча лошадей, раня и опрокидывая воинов неприятеля. При этом кроме расстройства боевых порядков врага и отвлечения его внимания, боевые собаки уничтожали и солдат противника. Вся система подготовки боевой собаки была направлена на то, чтобы, вцепившись в воина, собака боролась с ним до тех пор, пока не победит или не погибнет в поединке. При этом оторвать или поразить хорошо защищенную, тяжелую, физически очень сильную, специально натасканную для убийства человека собаку было крайне сложно. На собак одевали особые ошейники с шипами и краской наносили специальные татуировки. Перед боем собак специально долгое время не кормили, это усиливало их ярость и заставляло сражаться ещё эффективнее. В бою за сворами собак присматривали загонщики, которые занимались как дрессировкой, так и командовали псами на поле боя. По команде собак спускали с поводков и натравливали на отряды противника (желательно с фланга или тыла). Это имело большой эффект, так как голодные раскрашенные собаки не только обращали противника в бегство, но и расстраивали боевые порядки.

Подготовка

Военных собак натаскивали для борьбы с противником со щенячьего возраста. Для этой цели использовали довольно распространенные и поныне методы тренинга . Помощник воспитателя, одетый в специальную накидку из толстой шкуры, дразнил собаку, доводя её до бешенства. Когда воспитатель спускал собаку с поводка, она бросалась на «дразнилу» и впивалась в него зубами. В это время помощник старался подставить собаке потенциально уязвимые части тела (имея в виду воина в доспехах). Так развивалась привычка брать противника точно по месту. В этот же период собакам прививали такие навыки, как преследование бегущего человека и работа с лежащим человеком. Людей, которые дразнили собак, часто меняли, чтобы воспитать в собаке злобу ко всем людям, а не к конкретному человеку. На следующем этапе подготовки на одежду из шкуры надевали доспехи противника, затем доспехи надевали и на собаку, постепенно приучая её сражаться в обстановке, максимально приближенной к боевой. Шипы на шлеме и ошейнике заменяли деревянными палочками. Собак приучали к толчкам, ударам по щиткам, звону оружия, лошадям.

Доспехи

Внешние изображения

Иногда их облачали в специальные доспехи, чтобы сделать менее уязвимыми для ударов холодным оружием и увеличить вероятность победы над врагом. Доспехи, как правило, состояли из металлического или кожаного панциря, закрывавшего спину и бока собаки, или кольчуги , предохранявших наиболее подвижные части тела (грудь, верх предплечий, живот и т. д.). Иногда на голову собаки надевали металлический шлем. Помимо доспехов, собаку вооружали длинными шипами или обоюдоострыми лезвиями, которые красовались на ошейнике и шлеме. С их помощью собака колола и рассекала тело, ноги и руки атакуемого ею воина, ранила сухожилия ног и вспарывала животы лошадей при столкновениях с конницей противника. Одоспешенных собак широко применяли в Новом Свете конкистадоры . Так они защищали своих псов от индейских стрел. Чаще всего там применялись стёганые и кожаные доспехи.

Боевое использование

Внешние изображения

Первые дошедшие до нас свидетельства использования собак в военных действиях относятся, пожалуй к Ближнему Востоку. Существует любопытное изображение фараона Тутанхамона (1333-1323 годах до н. э.) в бою (хотя в крупных войнах он никогда не участвовал) рядом с его колесницей вражеские войска атакуют собаки. Похожие собаки присутствуют на многих египетских изображениях сцен охот фараонов, в том числе и на львов. Вполне вероятно, что они сопровождали фараона и во время боя.
Более известны боевые псы из Ассирии . Предположительно (по барельефам из Вавилона и позже времен Ашшурбанапала), ассирийцы стали применять собак (крупных мастифообразных) в бытовой жизни и охоте в 12 веке, а на войне использовать в 8-7 веках! Ассирийцы для помощи в бою пользовались уже определенной породой собак - догами (мастифами), несшими не только боевую, но и сторожевую службу. Раскопки в Ниневии (Ассирия) доказали, что боевые псы участвовали во многих войнах в армии царя Ассирии Ашшурбанапала (669-627 гг. до н. э.). Их преемниками стало персидское государство, где Кир II Великий ещё в 559-530 годах до н. э. использовал в походах собак. А персидский царь Камбис II в 530-522 гг. до н. э. использовал их в войне с Египтом. Сто лет спустя в войсках Ксеркса псы воевали против Греции.

К грекам боевые собаки попали после победы над Ксерксом в качестве военного трофея . В результате войн доги попали в Эпир . Здесь их целенаправленно разводили на нужды вооружённых сил и на продажу, в области Молоссия. Отсюда пошло название молосский дог и молоссер.

Рим также получил в наследство от Греции боевых собак, но пользовались ими там мало. Вначале собаки на римской военной службе использовались лишь для пересылки важных сообщений. Также Вегеций в своем «Военном искусстве» говорит, что обыкновенно в башнях крепостей заставляли лежать собак с тонким чутьем, которые при приближении неприятеля лаяли и предостерегали гарнизон. Римляне не использовали собак непосредственно в бою. В Древнем Риме использовали сторожевых собак при охране важных государственных объектов и, возможно, для стражи лимеса . Для этого выбирали особенно злобных сторожевых собак. Скорее всего, использовались собаки-следопыты и для поиска беглецов. Также широко они использовались в гладиаторских играх. Вопреки ряду работ, написанных кинологами , где можно встретить утверждения типа «Молосских догов широко использовали римляне в военных действиях против различных племен Центральной и Западной Европы», в сохранившихся до нашего времени источниках в описании боевых действий нет упоминаний об использовании римлянами собак непосредственно в сражении. Однако римляне смогли оценить эффективность боевых собак, когда воевали с варварами в Европе. Одно из первых упоминаний - 101 г. до н. э., когда легионы Гая Мария одержали победу над кимврами в битве при Верцеллах. Боевые псы германцев и бриттов были покрыты броней, а на шее носили специальный ошейник с железными шипами. Недаром у древних германцев собака стоила 12 шиллингов , а лошадь - только 6. Гунны также содержали много собак и использовали их для охраны лагерей.

Средние века

Новое время

Отличились собаки и в завоевании Нового Света. В расписании войск Колумба, например, упоминаются 200 пехотинцев , 20 кавалеристов и столько же собак. В борьбе против туземцев конкистадоры использовали целые отряды собак. Конкистадоры Индий всегда использовали в войне «борзых, а также иных свирепых и неустрашимых псов» . Особо испанские псы прославились в боях за завоевание Мексики и Перу, а в сражении при Каксамалка они вели себя столь храбро, что испанский король назначил им пожизненные пенсии.

Краткая хронология боевого использования

669-627 гг. до н. э. - использование в ассирийском войске царем Ашшурбанапалом.
628 до н. э. - в Лидии создано особое подразделение боевых собак.
559-530 гг. до н. э. - Кир II Великий использовал в походах собак.
525 до н. э. - персидский царь Камбис II использовал их в войне с Египтом.
490 до н. э. - Марафонское сражение.
385 до н. э. - Осада Мантинеи.
280 г. до н. э. - в битве при Гераклее.
101 до н. э. - сражение при Верцеллах.
Сентябрь 9 года н. э. - Битва в Тевтобургском Лесу .
1476 год - Битва при Муртене .

См. также

Напишите отзыв о статье "Боевые собаки"

Примечания

Литература

Р. И. Байдер, Боевые собаки мира. Собаки-телохранители.
М. Барыкова, Псы-рыцари и минеры



Летающие боевые животные

Сухопутные боевые животные

Водные боевые животные

Отрывок, характеризующий Боевые собаки

Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l"enverrai a l"Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.

Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L"Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l"aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l"Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l"armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.

Боевые собаки – использовались в сражениях армий периода античности и Средневековья с целью непосредственного убийства солдат противника. В более позднее время собаки становятся служебными, хотя во Второй мировой войне собаки использовались и для подрыва танков.

Молоссы - это разнотипная группа мощных и крупных собак с короткой мордой и устрашающим видом, находившаяся на стадии примитивных (неустойчивых) форм пород, сформировавшаяся как генетическая база из собак-аборигенов Древней Греции, Древних государств Востока, Этрурии и кельтов на территории Римской империи. Была выведена для несения охраны (стад, людей и др.), как зверовая собака и как собака-охранник гарнизонов и обозов в войсках.

Названия "молосские собаки", "молосские псы", "молоссы" стали впервые употреблять в 16 веке во Франции, а в Англии - в эпоху Ренессанса, то есть с 17 века. Термин "молосская группа собак" широко распространился в обиходной речи лишь в 20 веке.

Примитивные породы собак, участвовавшие в образовании молосской группы, являлись аборигенными породами. Предком большинства боевых собак античности скорее всего является тибетский дог.

Эти собаки получили распространение в Индии, Непале, Персии, странах Ближнего и Среднего Востока около 3 тысяч лет назад. Эти мощные животные использовались как пастухи, сторожи, охотники. И в боевом качестве тоже.

Самые древние его изображения относятся к Xii веку до нашей эры - в Вавилонском святилище найдена сцена охоты на льва с тибетским догом.

С IV века до н.э., на территории Древней Греции было сформировано ядро "племенного материала", которое стало отправной точкой для дальнейшего образования разнообразных пород и получившее название "молосские собаки" по имени древнего племени молоссов, населявших Молоссию - центральную область Эпира. Эта область в настоящее время располагается вокруг современной Иоаннины в Греции.

В сражениях использовались целые своры таких собак. Например, у древних римлян они составляли первую шеренгу, во второй шли рабы, а в третьей - воины. Собаки стремительно врубались в боевые порядки противника, производя невероятную сумятицу, калеча лошадей, раня и опрокидывая воинов неприятеля.

При этом кроме расстройства боевых порядков врага и отвлечения его внимания, боевые собаки уничтожали и солдат противника. Вся система подготовки боевой собаки была направлена на то, чтобы, вцепившись в воина, собака боролась с ним до тех пор, пока не победит или не погибнет в поединке. При этом оторвать или поразить хорошо защищенную, тяжелую, физически очень сильную, специально натасканную для убийства человека собаку было крайне сложно.

Людей, которые дразнили собак, часто меняли, чтобы воспитать в собаке злобу ко всем людям, а не к конкретному человеку. На следующем этапе подготовки на одежду из шкуры надевали доспехи противника, затем доспехи надевали и на собаку, постепенно приучая её сражаться в обстановке, максимально приближенной к боевой. Шипы на шлеме и ошейнике заменяли деревянными палочками. Собак приучали к толчкам, ударам по щиткам, звону оружия, лошадям.

Нередко их облачали в специальные доспехи, чтобы сделать менее уязвимыми для ударов холодным оружием и увеличить вероятность победы над врагом. Доспехи, как правило, состояли из металлического панциря, закрывавшего спину и бока собаки, и кольчуги из металлических колец или пластин, предохранявших наиболее подвижные части тела (грудь, верх предплечий, живот и т. д.). Иногда на голову собаки надевали металлический шлем.

Помимо доспехов, собаку вооружали длинными шипами или обоюдоострыми лезвиями, которые красовались на ошейнике и шлеме. С их помощью собака колола и рассекала тело, ноги и руки атакуемого ею воина, ранила сухожилия ног и вспарывала животы лошадей при столкновениях с конницей противника.

Первые дошедшие до нас свидетельства использования собак в военных действиях относятся, пожалуй к Ближнему Востоку. И в первую очередь к Ассирии. Ассирийцы для помощи в бою пользовались уже определенной породой собак – догами (мастифами), несшими не только боевую, но и сторожевую службу.

Раскопки в Ниневии (Ассирия) доказали, что боевые псы участвовали во многих войнах в армии царя Ассирии Ашшурбанапала (669 - 627 гг. до н. э.). Их преемниками стало персидское государство, где Кир IІ Великий ещё в 559 - 530 годах до н. э. использовал в походах собак. А персидский царь Камбис IІ в 530-522 гг. до н.э. использовал их в войне с Египтом. Сто лет спустя в войсках Ксеркса псы воевали против Греции.

К грекам боевые собаки попали после победы над Ксерксом в качестве военного трофея. В результате войн доги попали в Эпир. Здесь их целенаправленно разводили на нужды армии и на продажу, в области Молоссия. Отсюда пошло название молосский дог и молоссер.

Агесилай при осаде Мантинеи пользовался услугами боевых собак – стокилограммовых мастифов, а Алиатт, царь Лидии, использовал боевых псов в своих войнах против Мидии и киммерийцев 580-585 гг. до н.э. Кассабаленсы и жители Колофона пользовались собаками при разведках. Филипп Македонский, покоряя Арголиду, прибегал к помощи дрессированных собак для преследования горцев. Держал в своей армии специально обученных псов и его сын Александр, он становится страстным любителем мастифов, и благодаря ему они получают большое распространение в мире.

Во время войн Рима с греческими государствами, эти собаки попали в Республиканский Рим. Впервые их, вместе со слонами, привез в свой поход на территорию Италии царь Эпира Пирр, и они принимали участие в битве при Гераклее (280 г. до н. э.). А затем 100 боевых псов привез в Рим Луций Эмилий Павел для участия в триумфальном шествии по случаю победы, одержанной при Пидне в 168 г. до н.э. над македонским царем Персеем. Боевые собаки, прошли по улицам Рима как военная добыча, вместе с плененным царем Персеем, закованным в цепи.

Но всю эффективность этого вида оружия римляне смогли оценить когда воевали с варварами в Европе. Одно из первых упоминаний - 101 г. до н. э., когда легионы Гая Мария одержали победу над кимврами в битве при Верцеллах. Боевые псы германцев и бриттов были покрыты броней, а на шее носили специальный ошейник с железными шипами. Недаром у древних германцев собака стоила 12 шиллингов, а лошадь – только 6. Гунны также содержали много собак и использовали их для охраны лагерей.

Рим умел учиться, и скоро боевые собаки появились и в легионах; они шли в первой шеренге, перед рабами. При раскопках Геркуланума был обнаружен барельеф с изображением собак, одетых в доспехи и защищающих римский пост, атакованный варварами.

Краткая хронология боевого использования:

669 - 627 гг. до н. э. – использование в ассирийской армии царем Ашшурбанапалом.
628 до н.э – В Лидии создано особое подразделение боевых собак.
559 - 530 гг. до н. э. – Кир II Великий использовал в походах собак.
525 до н.э – Персидский царь Камбис II использовал их в войне с Египтом..
490 до н.э – Марафонское сражение.
385 до н.э - Осада Мантинеи.
280 г. до н. э. – в битве при Гераклее
101 до н.э - Сражение при Верцеллах
Со 101 г. до н.э - Римляне используют боевых собак в легионах.